Люди и моменты

24 часа это 86 400 секунд. Но этот период таит в себе гораздо больше. Прежде всего, бесконечное множество моментов. Небольших эпизодов. Больших успехов. Целая палитра человеческих эмоций раскрывается в гоночный уикенд, образуя то, что называется волшебством Ле-Мана. Вот свиде­тельства очевидцев разных лет.

Жаки Икс
Завороженный
1977

«После трех часов гонки мы думали, что проиграли ее. Мой 936-й вышел из строя, я пересел в машину к Юргену Барту и Харлей Хэйвуду. Но и у них дела были не ахти: 42-е место. То, что случилось потом, для меня по сей день почти загадка. Словно завороженный, я мчался всю ночь, только вперед, на скоростном пределе. Сквозь дождь и туман, сокращая разрыв с лидерами: место 42, 35, 28, 20, и потом девятое, шестое, пятое. У всех возникло чувство, что мы можем совершить невозможное. Юрген и Харлей летели по трассе быстрее, чем когда-либо, механики просто творили чудеса. Я не ощущал усталости. И мы, наконец, повели гонку. К утру воскресенья я был выжат как лимон. Финишную линию Юрген пересекал на нашем 936-м уже только с пятью цилиндрами. Я был бы не в состоянии… Есть много потрясающих историй о многих состязаниях. Но гонка 1977-го — это что-то из ряда вон выходящее. Бывает лишь раз в жизни. Эти гонки сделали Porsche легендой».

Ганс Геррманн
Обещание
1970

«В 1969-м я лишь немного, но уступил победу Жаки Иксу, причем последние полтора часа гонки мы по паре раз на каждом круге обгоняли друг друга. В 1970 году стараниями Фердинанда Пиеха мы получили более мощный двигатель и, тем самым, реальный шанс на успех. То, что шанс стал реальностью в Ле-Мане ровно год спустя после упущенной победы, имело особый смысл. Это был первый триумф Porsche в общем зачете — и моя последняя гонка. После нее я объявил, что покидаю автоспорт. Как и обещал жене. Она уже за год-два до этого начала меня уговаривать. Говорила о многих наших друзьях, которых не стало. Да мне и самому было ясно: ну не может так быть, чтобы именно мне и всю дорогу так везло. Для меня было очень волнующим, когда в 1970 году все эти факторы как бы сошлись вместе. Я, вероятно, даже прослезился тогда, не помню уже. Хотя вполне возможно, человек я весьма эмоциональный».

Ричард Эттвуд
Курьез
1970

«У нас случались курьезные победы. В феврале Гельмут Ботт, отвечавший в правлении Porsche за разработки, спросил меня, какой автомобиль я хотел бы для 24-часовой гонки в Ле-Мане. Я сказал: во-первых, с 12-цилиндровым двигателем на 4,5 литра вместо пятилитрового, который, на мой взгляд, был ненадежным. Во-вторых, я выбрал „короткохвостый“ 917-й, поскольку версии с удлиненной кормой не хватало устойчивости. В-третьих, напарником должен был быть Ганс Геррманн, поскольку он знал, как нужно обращаться с матчастью в этой длительной гонке. Всё было выполнено. После квалификации мы оказались на 15-й позиции. Я уже считал, что совершил самую большую ошибку в своей жизни. Что у нас против соперников с пятилитровыми двигателями нет шансов. Мы были не в состоянии конкурировать и оставалось лишь надеяться, что у автомобилей перед нами возникнут проблемы. Так и произошло».

Петер Фальк
Одинокий
1987

«Мы собирались участвовать в Ле-Мане, как всегда, тремя автомобилями, а четвертый 962-й подготовили в качестве запасного. Тогда было заведено, что один из пилотов перед выездом во Францию опробовал в Вайссахе все эти автомобили. Случилось так, что Ганс-Йоахим Штук разбил при этом один автомобиль — начисто. Осталось три. Ладно, приехали в Ле-Ман. На одной из тренировок серьезную аварию потерпел Прайс Кобб. У нас осталось две машины. Они и стартовали в гонке. Примерно через час в бокс приезжает Йохен Масс: полетел двигатель. Кажется, поршень прогорел. Оставался один автомобиль и еще долгих 23 часа гонки, почитай почти вся гонка. А у нас всего одна боевая колесница, Porsche 962 Штука, Дерека Белла и Эла Холберта. Для меня как руководителя команды и для всей команды ситуация была пиковой и безумно тревожной: что будет с этим единственным оставшимся автомобилем? Обошлось. Мы выиграли ту гонку».

Норберт Зингер
Подготовленность
1982

«Трехкратная победа — грандиозный момент. До того я предпочитал оставаться сдержанным. Модель 956 была полностью новым автомобилем. Не надо сразу трубить: „Ура, мы едем побеждать!“ Нужно все тщательно взвесить, ведь 24-часовая гонка — дело непростое. Успех был полный, но, вообще говоря, неожиданный. К стоявшей перед нами задаче мы отнеслись с огромной серьезностью. Пару лет назад нами была допущена ошибка. В 1979 году Эрнст Фурман — тогда он еще руководил Porsche — сказал нам, инженерам: „А что если нам сегодня поехать в Ле-Ман? Там и конкурентов-то практически не будет“. Типа: прогуляемся, ребята, заодно и гонку выиграем. И что? Обе наши машины остались ни с чем, мы проиграли даже в отсутствие конкуренции. Как говорится, можно и в собственных ногах запутаться. С учетом такого опыта победа 1982 года была тем более приятна. А 956-й прямиком отправился в музей Porsche. Это тот самый автомобиль, что висит на потолке».

Гийс ван Леннеп
Незабываемое
1971

«Конечно, моя первая победа в общем зачете незабываема. У нас с Гельмутом Марко тогда был Porsche 917, „Короткохвостый“. То, что у него была сверхлегкая магниевая трубчатая кузовная рама, мы узнали лишь потом. Видно, не хотели нас волновать. Ле-Ман — это нечто особенное, сногсшибательное. Победа в этой гонке не сравнима ни с чем. Но даже больше чем победа в 1971 году мне запомнилось вот что. Эта картина у меня часто встает перед глазами: ночь, я мчусь на скорости 350 км/ч по Hunaudières, прямому отрезку трассы. Вдруг вижу огонь: по треку разлился бензин. Горящий автомобиль из более низкого класса к счастью для меня уже стоял слева на обочине, а я — тоже к счастью — не был вовлечен в этот момент в поединок с соперником или в обгон на круг. Вовремя увидев желтые флаги, я медленно миновал место аварии. В этот момент взгляд мой был устремлен налево…»

Maнфред Янтке
Будильник
1978

«Ландшафт вдоль трассы Сарте навевает сон. Но раз в году здесь собираются самые быстрые автомобили мира. Скорость — это притяжение, напряжение, грохот и риск. Такие контрасты свойственны и региону, и гонщикам. Как руководителю команды, мне часто приходилось будить водителей, которым пора было на старт. Это были своеобразные и очень разнообразные моменты. Самым физически сильным гонщиком, несомненно, был Йохен Масс. Никогда не уставал, не особенно нуждался в сне и, сверх того, находил время и для флирта с дамами. Жаки Икс, когда его будили, просыпался сразу. А некоторые едва справлялись с нагрузками. Изможденные, они крепко спали, и мне приходилось их долго расталкивать. Не успев как следует прийти в себя, им уже нужно было садиться за руль. Автомобили тогда ревели просто безумно. И ребята попадали из объятий Морфея прямо в адскую какофонию, такое было чувство».

Юрген Барт
Сюрприз
1982

«В мои обязанности входило заботиться о клиентских командах, я отвечал за оргвопросы: размещение, питание, билеты и тому подобное. Одновременно я был запасным пилотом и все надеялся, что удастся принять участие в гонке. Случай представился в 1982 году: Харлей Хэйвуд, выступавший на 956-м вместе с Элом Холбертом, выбыл из борьбы из-за расстройства желудка. Он у Харли был слабым местом. Мне об этом сказали в 23 часа, и я тотчас надел костюм гонщика. Ребята тогда шутили, мол, я, чтобы попасть на трассу, чего-то там подмешал Харли в еду. Ерунда, конечно. В автомобиле радости у меня слегка поубавилось: оказалось, что седалища у Харлей и Эла были поменьше моего. Я мог сидеть только скособочившись, постоянно переваливаясь с одной половины на другую. На финише мы были третьими. Перед началом гонки я и не думал, что буду участвовать. А в воскресенье уже стоял на пьедестале почета».

Руди Линс
Дождь
1970

«Я три раза гонялся в Ле-Мане, и больше других мне запомнился 1970-й год. На Porsche 908 мы с Гельмутом Марко стали победителями в своем классе прототипов и заняли третье место в общем зачете. Ночью шел проливной дождь. Час за часом — дождь, дождь, дождь. Тот, кто не испытал это на себе, не может себе и представить, что это означает для гонщика на лемановской трассе. Если хочешь обогнать соперника, то сначала приходится окунуться в водяной шлейф его автомобиля. Видимость при этом — ноль. Что там впереди: одна машина? Две? Когда мы с Гансом Геррманном какое-то время ехали ночью, было здорово, потому что мы знали, кто и где вокруг. А наш с Гельмутом Марко 908-й был открытым автомобилем, так что мы после каждого обгона оказывались мокрыми до нитки. Нет от пота, так от дождя. Мне тогда было всего 24 года, совсем, можно сказать, юнец».

Ганс-Йоахим Штук
Скорость
1985

«Мой главный момент в Ле-Мане длился три минуты 14,8 секунды. Поул-позиция, Porsche 962 C, квалификационный заезд. На прямой Hunaudières позже встроили шиканы, и этот рекорд, наверное, останется в вечности. 962-й — лучший автомобиль, на котором я когда-либо ездил. Могучий, с потрясающим граунд-эффектом. Центробежная сила — сумасшедшая, сервоподдержки не было. Требовались медвежья хватка и огромное мужество. Покрышки допускали только одну-единственную попытку. И вот: старт, дуга Dunlop, левый поворот, правый, Esses. На Tertre Rouge едва не теряю контакт с землей. Но этот поворот чертовски важен, чтобы выйти на нужную скорость на Hunaudières, и я его сделал. 50 секунд на полном газу, 360 км/ч, торможу, вписываюсь в Mulsanne, и опять жму на газ. Indianapolis, Arnage, повороты Porsche, Maison Blanche, шикана Ford — финиш. В эти три минуты я был сама сосредоточенность. На свете были только я и мой Porsche в Ле-Мане».

Воспоминания записаны Евой-Марией Буркхард и Хайке Хинцш
Фото Рафаэль Крётц