На просторах Шотландии

Величественная природа. Открытая крыша. Незабываемая поездка. Компания Porsche выпустила всего 19 экземпляров 356 Speedster с правосторонним рулем. Четыре пуристских автомобиля были проданы в Великобритании, два из которых и сейчас на ходу. 60-летний юбилей одного из них — хороший повод для турне по таким живописным дорогам Шотландии, которые еще в Европе мало где встретишь.

Отыскать машину оказалось совсем не просто. В 1955 году она экспонировалась на Лондонском автосалоне Earls Court Motor Show, а последние 20 лет является собственностью одной семьи из Джерси. В день начала нашего турне 356 Speedster черного цвета отметил свой 60-й день рождения, но на отдых он не собирается. Практически каждый день колесит по просторам Соединенного Королевства.

Убедить владельца предоставить это сокровище для юбилейного путешествия стоило определенных усилий. Для него эта машина как любимая женщина, как живое существо, и вообще «она», по утверждению владельца, гораздо больше, чем просто транспортное средство. Но когда я рассказываю о своей идее взять «ее» с собой в увлекательное путешествие по Шотландии, чтобы «она» смогла вновь окунуться в золотую эпоху 1950-х, хозяин соглашается. Но при одном условии: когда она вернется, у нее должно быть имя (поскольку перед этим я рассказала, что люблю давать машинам имена). «Договорились», обещаю я.

Я сама прожила в Англии несколько лет. Многое о качествах британцев — прежде всего, о хороших манерах, иронии и любви к автомобилям — я узнала благодаря моему другу. Никто не смог бы так увлекательно рассказать о пасторальной Шотландии, как Фредди, и по сию пору поклонник неподвластных времени твидовых костюмов и элегантных нагрудных платочков.

Первый этап путешествия ведет нас от озера Лох-Ломонд на север, через Национальный парк Троссакс к Северо-Шотландскому нагорью. Природа здесь суровая, но невероятно красивая. Вересковые пустоши придают холмам характерный фиолетово-коричневый цвет, а серо-зеленые тона ландшафта и пасмурное небо великолепно оттеняют эти скупые краски шотландских просторов. Местами сквозь темные облака пробивается луч солнца, тут и там освещая холмы и низины между ними, ярко-зеленой полосой озаряя луга, будто сам Создатель глядит с небес на эту бескрайнюю даль. По словам Фредди, за день в Шотландии могут смениться четыре времени года, никогда не знаешь, какого сюрприза ждать от природы. Что ж, отлично, в самый раз для Speedster, думаю я. И тут меня осеняет. Знаю, как назову машину: «Lady Misty» — «Туманная Леди».

На извилистых дорогах шотландского высокогорья выясняется, что наша леди не утратила юной пылкости. Она именно такой спортивный автомобиль, о котором я мечтала. Когда в твоих руках большой круглый деревянный руль, и ты мчишься по живописным холмам в машине с открытым верхом, с развевающимися на ветру волосами, это рождает незабываемые ощущения. Ты чувствуешь себя grand — величественно.

У шотландцев для слова «снег» существует больше эквивалентов, чем в языке инуитов, для дождя также несколько сотен слов. Однако, удивительным образом, следующее утро снова выдается солнечным. Мы приезжаем в поселок Стэнли, примерно в 30 километрах от Питлохри, на реке Тэй, самой длинной в Шотландии. Популярнейшее место рыбалки на лосося. На рассвете наш проводник, егерь Джорди, ожидает нас в небольшой рыбацкой деревушке с мечтательным названием Оттерстоунз, происходящим от слова «выдра». Шотландия — настоящий рай для этих животных, которым грозит исчезновение. Здесь у выдр нет естественных врагов, поэтому иногда они «огорчают» рыбаков по части ловли рыбы. Однажды Джорди пришлось предстать перед судом за то, что он застрелил выдру. Тогда он со своим неповторимым акцентом горца заявил: «То была не выдра, а мокрая белка».

Почти шестьдесят лет Джорди приезжает в Оттерстоунз и неизменно рыбачит на одном и том же участке реки длиной примерно 25 метров. Он знает здесь каждый перекат и каждый камушек. У Джорди красное лицо и дубленая от ветра и солнца кожа.

«Эй, у тебя клюет», кричит Джорди, и Фредди быстро подсекает. Неудачная попытка. «Упустил», сухо комментирует Джорди. Наступает моя очередь. Первая попытка заброса выглядит жалко. «Замахнись чуть сильнее», терпеливо объясняет Джорджи. «Размах должен быть немного больше». Я еще раз забрасываю длинную леску назад и, махнув над собой, закидываю крючок с наживкой далеко вперед, пытаясь попасть в бурлящий перекат, который лососи преодолевают по пути к месту нереста. «Раньше сюда приезжали только джентри», рассказывает Джорди. «Вроде него», с ухмылкой поясняет егерь, показывая на Фредди и подразумевая под этим представителя мелкопоместного дворянства. Среди аристократов эта местность приобрела особую популярность еще во времена королевы Виктории, которая очень любила шотландское высокогорье. Вместе со своим супругом принцем Альбертом в 1848 году она приобрела здесь замок Балморал, который впоследствии стал любимой летней резиденцией монаршей семьи.

Примеру королевской четы в 19-м веке последовала элита, сбегая из задымленных городов к девственной красоте шотландских гор. Английские дворяне покупали здесь загородные дома и усадьбы, организовывали для состоятельных родственников охоту на фазана и глухаря и рыбалку на лосося. В те времена опытные егеря-горцы ценились на вес золота. Они открывали приезжим богачам красоту Шотландии, ее богатую природу, обучали их премудростям охоты и рыбалки.

Мы покидаем высокогорье и подъезжаем к графству Ангус в долине Стратмор. В числе достопримечательностей этого региона — известные во всем мире абердин-ангусские коровы и легендарный замок Глэмис, родовое гнездо матери королевы Елизаветы II, резиденция графов Стратморских и Кингхорнских, место шекспировской трагедии «Макбет». Подъездная дорога к замку это прямая, как стрела, асфальтированная, почти двухкилометровая аллея, окруженная величественными вековыми дубами. В конце аллеи, будто в сказке, высится старинный замок.

Нас встречает Саймон Патрик Боуз-Лайон, 19-й граф Стратморский и Кингхорнский, нынешний хозяин замка Глэмис, правнучатый племянник королевы-матери и внучатый племянник королевы Елизаветы II. Насколько импозантно звучат все его титулы, настолько земным оказывается этот 29-летний молодой человек при личном знакомстве. Нам он представляется скромно — Сэм. История его рода тесно переплетена с британской историей. Замок Глэмис с 1372 года является родовым гнездом семьи Боуз-Лайон. Самой известной его представительницей в современной истории, без сомнения, считается леди Елизавета Боуз-Лайон, больше известная в Британии и во всем мире как королева-мать. Родительница правящей ныне королевы Елизаветы II родилась и выросла именно здесь. Здесь в 1930 году она родила своего второго ребенка, принцессу Маргарет. Ежегодно свыше 100 000 туристов посещают этот старинный замок, окутанный многочисленными мистическими легендами и мрачными историями о призраках и фантомах из прошлого, которые, как рассказывают, все еще обитают в стенах замка.

Обычным смертным ночевать в замке Глэмис не разрешается. Но мы приехали сюда по приглашению молодого графа, он — близкий друг Фредди и, к тому же, питает тайную страсть к автомобилям. Нынешний глава семейства Боуз-Лайон — настоящий petrolhead (так британцы называют тех, у кого «в жилах течет бензин»). Когда мы садимся в Porsche, в глазах графа загораются искорки. Он обладает целой коллекцией старинных лимузинов, грузовых автомобилей и тракторов, в числе которых несколько чрезвычайно редких довоенных экземпляров. Летом в замке Глэмис проводится крупнейшее в Шотландии автошоу олдтаймеров Scottish Transport Extravaganza. Еще подростком Сэм гонял вверх-вниз по длинной подъездной аллее, и сейчас иногда делает это. Недавно ему удалось выжать 210 километров в час, а его младший брат даже достиг отметки 250. В качестве доказательства Сэм демонстрирует мне короткое видео на мобильнике и, улыбаясь, добавляет: «Только никому ни слова!» «Естественно», — обещаю я.

Граф с ходу находит общий язык с «Туманной Леди». «Это самый дорогой ″жук″, на котором мне когда-либо приходилось ездить», — шутит Сэм после того, как я на всякий случай озвучиваю стоимость этой машины. Трудно себе представить, что первый владелец 40 лет тому назад приобрел ее за каких-то 650 фунтов стерлингов (850 евро) — сегодня за эту машину пришлось бы выложить как минимум 650 000 евро. Среди британцев, являющихся, как известно, ярыми приверженцами традиционализма и свято берегущих свое наследие, олдтаймеры пользуются большой популярностью. Кому посчастливилось присутствовать на одном из элитных автомобильных аукционов, таких как Bonhams или RM Sotheby’s, тот в курсе, что там крутятся такие суммы, о которых на других рынках приходится разве что мечтать.

Под задорный рев мотора, звучащий почти по-шотландски, мы проносимся мимо ворот охраны, привлекая к себе пристальные взоры суровых гвардейцев. Я пытаюсь рукой воспроизвести жест традиционного королевского балконного приветствия. «Рукой нужно двигать так, будто выкручиваешь лампочку из патрона», — поправляет меня граф и показывает, как правильно махать рукой. В конце аллеи мы сворачиваем в сторону небольшой деревушки Форфар и едем дальше по бескрайнему стратморскому холмогорью. Когда стоит ясная погода, как сегодня, отсюда открывается чудесный вид на север, до самого Абердина, и на запад, до самых крайних горных кряжей Хайленда. Куда не кинь взглядом, всюду поля, пашни и луга. Все это — земли графа. А если точнее, его владения охватывают 6 680 гектаров, в том числе 720 гектаров леса. Управление сельскохозяйственными, охотничьими и лесными угодьями — большая ответственность и непростой труд. Сэм серьезно подходит к исполнению своих обязанностей. И строит большие планы. Он мечтает организовать на территории своего поместья и на длинной подъездной аллее настоящий автогоночный фестиваль. Была бы на то его воля, он устроил бы отдельный этап раллийных гонок прямо перед воротами замка, чтобы рев моторов доносился до самых отдаленных опочивален и звучным эхом отражался в каждом уголке Глэмиса.

Вечером мы вместе сидим в большом салоне для приема гостей: это величественное помещение, выдержанное в розовых тонах, со старинными арочными сводами, украшенными изысканной белоснежной лепниной. С портретов на нас смотрят предки графа Стратморского и Кингхорнского. В центре комнаты, перед открытым камином, в котором уютно трещит большое полено, расположены две длинные кушетки. По правую и левую стороны от них стоят два крохотных стула. «Они принадлежали еще королеве Елизавете и принцессе Маргарет в детстве», — рассказывает граф приглушенным голосом. В 2002 году, когда умерла королева-мать, пятнадцатилетний Сэм с поникшей головой шел за ее гробом в ногу с остальными членами королевской династии. На комодах и сервантах в изысканных рамках красуются многочисленные картины с изображениями членов семьи, а также фотографии знаменитых родственников. Вот на фото — принц Чарльз, герцог Ротсей, и Камилла, герцогиня Корнульская, во время визита в Глэмис, а вот — королева-мать (приходящаяся Сэму двоюродной прабабушкой) и король Георг V рядом с его прадедом. Это фото сняли за несколько лет до начала Второй мировой войны. На другой фотографии его прадед, приходящийся королеве дядей, запечатлен солдатом легендарного шотландского пехотного полка «Блэк Уотч» («Черная стража») во времена Первой мировой войны. Замок Глэмис тогда использовался в качестве лазарета, в котором юная Елизавета, будущая королева-мать, помогала ухаживать за ранеными. Позже, во время своей свадьбы, она впервые возложит свадебный букет к подножию Могилы неизвестного солдата, положив этим поступком начало благородной традиции. Многие члены семьи Боуз-Лайон пали на полях сражений. Как много общего в наших судьбах, и как много того, что нас разъединяет. «Да», — лаконично отвечает граф, ведь лишние слова здесь ни к чему.

Мы проходим по тихим комнатам замка, наполненным воспоминаниями прошлого. Вокруг практически ни одной живой души (если не брать в расчет легендарных призраков Глэмиса). «Разве здесь не одиноко?», — спрашиваю я. «Нет, ведь это не очень большой дом», — робко возражает Сэм. И тут я понимаю, что он рос в ином измерении, нежели я, его совершенно не тяготит тишина. Иногда он на несколько дней отправляется в Лондон, но недолго выдерживает суету многолюдного города. «Я — сельский парень», — объясняет Сэм.

У меня складывается ощущение, что все это достояние, все эти привилегии и  обязанности возложены на плечи молодого графа его предками, что он избран хранителем многовекового наследия графов Стратморских и Кингхорнских на современном, чрезвычайно коротком с точки зрения общей истории человечества, этапе. Наверняка, иногда бывает тяжело нести бремя прошлого и будущего. Мне вспоминается стих Рильке о бледноликом отпрыске княжеского рода с взрослым взглядом, судьба которого заранее предначертана на страницах древних книг его предков, и кажется, что это все уже когда-то было.

Когда все засыпают, я тихонько прокрадываюсь темными коридорами к низкой деревянной двери, которую я заметила во время экскурсии по замку. Надежно скрытая в толще пятиметровой внешней стены возле каменной лестницы, она разбудила мое любопытство. Я хочу узнать, куда ведет эта дверь. Кажется, призраки Глэмиса благосклонны ко мне, массивный ключ легко поворачивается — и замок вдруг наполняется ночными звуками. Передо мной лестница, ведущая на крышу центральной башни. Поднимаюсь по ней — и моему взору открывается ночное небо и ярко освещенные шпили башен Глэмиса. До чего же черна ночь в шотландском Ангусе! Только летучие мыши рассекают темные облака, шумно трепеща крыльями. На ветру величественно развевается флаг с гербом графов Стратморских и Кингхорнских, вдали угадываются неповторимые очертания шотландского высокогорья, а снизу долетают приятные звуки музыки. Держась за перила, я осторожно сморю вниз — там, во дворе замка, в серебряных лучах шотландской луны, стоит наша «Туманная Леди». Начинает моросить дождь. Теперь она в своей стихии.

Текст Лена Зип
Фото Патрик Гослинг

Porsche Travel Club - Porsche Tour of Scotland